Немецкий порядок

История Нет комментариев »

В конце 1918 года Саломон Яшунский вместе со своими родителями вернулся в Лодзь из Москвы. С конца 1914 и вплоть до 1918 года Лодзь была занята войсками кайзеровской Германии. Со свойственной немцам педантичностью на оккупированной территории вёлся учёт перемещений населения, для чего были введены формуляры о прибытии и убытии. В 1918 году была провозглашена независимость Польши, но формуляры продолжили заполнять — видимо, идея учёта показалась удачной и самим полякам.

Нередко, заполняя очередную анкету, думаешь, кому всё это нужно. Зачем у меня в миллионный раз спрашивают фамилию, дату рождения, адрес и номер паспорта. Но потратив долгое время на поиски биографической информации, начинаешь иначе воспринимать анкетные формальности. А карточки учёта не только сохранились в архивах Лодзи, но и были оцифрованы: они доступны за период 1916-1921 годов.

Сложно передать, с какими чувствами я просматривал картотеку. Если до этого поиск в интернете был похож на мытье золотого песка, то здесь меня должен был ожидать целый Клондайк. И архивы не обманули. Среди карточек на фамилию Jaszuński была вот такая:

Здесь не только дата прибытия из Москвы, но и все члены семьи с датами рождения, и адрес проживания в Лодзи, и указание на то, что все перечисленные отбыли в Варшаву в 1920 году. На самом деле, карточек на фамилию Яшунский в картотеке было целых семь. Возможно, некоторые из них тоже кусочки моего пазла, но слишком далёкие, чтобы их можно было к чему-то присоединить. Выделялась среди оставшихся шести карточек одна:

Согласно этой записи, Филип Соломонович Яшунский прибыл в Лодзь с семьёй из Москвы в декабре 1918 года. Вряд ли это совпадение можно считать чистой случайностью. Окончательных подтверждений у меня, правда, нет, но я склонен думать, что Филип, как и Евгения, Игнатий и Генрих — отпрыск моего пра-прадеда Соломона (нарочно пишу его через О, а сына Игнатия через А, чтобы различать, хотя, скорее всего их звали одинаково). И если это так, то, с учетом всей собранной к этому моменту информации по состоянию на 1938 год семейное древо Яшунских выглядело следующим образом:

(блёклым показаны люди, о которых я ещё ничего не писал). Владимир Яшунский внизу диаграммы — мой дед.

Quis custodiet ipsos custodes?

История Нет комментариев »

Биография героя должна быть чистой и выверенной, поэтому в книжке 1954-го года не упомянуты даже его родители. Впрочем уже через десять лет стандарты стали менее жёсткими, и польская Википедия, основываясь на Польском биографическом справочнике сообщает нам, что Саломон Яшунский был сыном купца Игнатия Яшунского и Розалии, урождённой Гаркави. Это, кстати, интересная зацепка, потому что моя прабабушка тоже урождённая Гаркави. Но это на когда-нибудь потом.

Поиск в интернете позволяет найти и более подробные источники, чем Википедия. В частности, в биографической статье, напечатанной в одном польском журнале содержится множество подробностей биографии Саломона, или Юстина, как он предпочитал себя называть.

Итак, сухая выжимка фактов состоит в следующем: он родился 7-го (по другим источникам 10-го) ноября 1902 года в Лодзи. Его отец владел небольшой фабрикой, а мать была учительницей. В 1914 году семья переехала в Москву, а в 1918 вернулась обратно в Лодзь. Аттестат зрелости Юстин получил в Вильне и в 1921 поступил в Львовский университет, а в 1924 перевелся в Краковский университет. Под впечатлением от октябрьской революции, которую он застал в Москве, он включился в Польше в рабочее движение: распространял листовки, редактировал газетные статьи, а в 1925 году вступил в коммунистическую партию Польши. В результате своей деятельности в 1928 году был арестован — коммунистов, тем более радикально настроенных, в Польше не жаловали. В 1929 году по состоянию здоровья был выпущен из тюрьмы, но снова арестован в конце мая 1931-го года.

Чтобы избежать новых арестов по решению партийного руководства он переехал в Данию, где в 1935 году познакомился со своей будущей женой. В 1937 году в Париже, где Юстин редактировал газету Dziennik Ludowy, у него родился сын. Из Парижа он уехал добровольцем на гражданскую войну в Испанию, где и погиб в июле 1938 года.

В этой биографии полно зацепок, с которых можно начинать новые поиски, но самую главную и интересную зацепку пропустить очень просто. А она лежит, можно сказать, на поверхности. Если спросить польскую Википедию, что она знает об авторе статьи про Юстина, то окажется, что

Жанна Корманова (урождённая Зелигман), дочка Марка Зелигмана, учителя математики, и Евгении Яшунской, директора и учителя в частной женской гимназии. ... На рубеже 1917-18 годов она вступила молодежную организацию Социально-демократической партии королевства Польского и Литвы, членом которой был, в частности, ее двоюродный брат Саломон Яшунский. 

Wybór pism

История Нет комментариев »

21 июля 1938 года в небольшом городке Каталонии, скорее всего в Ла-Торре-дель-Эспаньоль, заместитель полит.комиссара XIII интербригады им. Домбровского пишет письмо своей жене. Он пишет по-датски, поэтому с полной уверенностью нельзя сказать, как заканчивается письмо, но, скорее всего, там написано:

Я уже некоторое время живу в маленьком чистом городке. Я даже соскучился немного по вшам, но они появляются только тогда, когда сражаешься с теми кровожадными тварями, которые скоро получат взбучку. Мне надо заканчивать письмо, только перед этим я еще раз посмотрю на нашего мальчика. Я за Тебя спокоен - с таким малышом можно быть по-настоящему спокойной и радостной. Поцелуй от меня Франуша: не слишком много, потому что, я думаю, его и так целуют немало, но поцелуй так, чтобы он почувствовал, что этот поцелуй послал ему его отец.

Это письмо отправится в Париж, и оно станет последним. 24 июля республиканские войска форсируют Эбро, а 26 июля Саломон «Юстин» Яшунский будет убит.

Когда после Второй мировой войны в Польше к власти пришла коммунистическая партия, ей были очень нужны свои герои. И самыми ценными были те герои, которые уже больше ничего не могли совершить. Поэтому польские коммунисты, сражавшиеся в Интербригадах, а тем более погибшие во время гражданской войны в Испании, приобрели особую ценность. Статьи и письма Саломона в 1954 году издали отдельной книгой. Письма к жене перевели с датского на польский.

В Советском Союзе не было риэлтеров, но операции с недвижимостью случались. В 1986 году в результате сложного обмена мои родители съехались в одну квартиру с папиной тётей Асей (Анной Генриховной), старшей сестрой моего деда. Она прожила после этого, кажется, меньше года. От неё остались книжные шкафы, которые до сих пор мы называем «асиными». На нижней полке одного из шкафов среди самиздатовских книг, фотоальбомов из туристических поездок и коробок со слайдами лежала и эта книга: «Wybór pism» S. Jaszuński. Эта книга — второй кусочек в пазле.

Генеалогический пазл

История Нет комментариев »

Постепенно взрослеешь, и начинает казаться, что промежутки времени короче: пять лет — это было только что, десять лет — ещё вчера, двадцать лет... на прошлой неделе? Чуть меньше двадцати лет назад я закончил школу. Мне кажется, что с тех пор прошло совсем немного времени. Хотя, конечно, произошло много всего. Но мне кажется, что я всё это хорошо помню, есть много фотографий и записей, и эти двадцать лет кажутся мне совсем коротким промежутком.

Итак, 1997 — практически вчера. Уже есть Windows'95 и почти есть интернет, сотовая связь ещё не стала вездесущей, но уже два моих одноклассника приносили в школу мобильные телефоны «похвастать». Есть нюансы, но жизнь похожа на ту, что сейчас.

Ещё двадцать лет назад — 1977: я ещё не родился, но мой папа учится на химфаке МГУ, у дедушки машина ВАЗ-2101: и то, и другое я могу представить; машину такую я даже сам потом водил. 1977 — это, конечно, не вчера, но ведь это практически вчера для тех, кому в 1997 было столько, сколько мне сейчас.

И вот тут нужно усилие мысли, чтобы понять, что те же двадцать лет отделяют такой близкий 1977 от 1957-го. А 1957 — это уже история. Моей маме год, а папа ещё не родился. В октябре полетит первый искусственный спутник Земли, а полёта Гагарина ждать ещё четыре года. Антикварный «Москвич» из моего гаража в 1957-м — новенькая «с иголочки» машина, а мой дедушка — младше, чем я сейчас.

И значит, что для моего деда в 1957-м году вполне вероятно может казаться не таким уж далёким 1937-й год. Ведь от него отделяют те же двадцать лет. Это были насыщенные и очень тяжёлые двадцать лет. Скорее всего, они никому не показались мгновением, но это тоже двадцать лет. Открутим ещё двадцать назад, и мы в 1917-м. Совсем в другой стране. От нас до 1917-го года пять шагов, которые должны быть равными, и первый из которых кажется мне совсем небольшим. История где-то рядом?

В семейном архиве среди множества фотографий, о которых я не всегда знаю, кто на них изображён, есть вот такая, про которую мне всё-таки кое-что известно.

Думаю, что это примерно 1930-й год. От нас до этой фотографии почти 90 лет. Кажется, что много, но, если разделить на обозримые кусочки, то не так, чтобы слишком.

Что можно узнать о фотографии спустя 90 лет? Вероятно немногое, но у меня есть зацепки. Вообще, поиски такой информации — как собирание пазла. Найдёшь один кусочек, на котором что-то интересное, а на его выступах просматриваются какие-то ещё очертания. И вот уже ты ищешь кусочек соседний с этим, и постепенно получается небольшой фрагмент. И пусть даже не ясно, где он расположен в общей картине, он уже сам по себе чем-то привлекателен.

Итак, генеалогический пазл. Первый кусочек — эта фотография. Молодому человеку на фотографии слева около тридцати, его зовут Саломон Яшунский, он двоюродный брат моего деда и в 1938 году погибнет в Испании в битве на Эбро.

Тема WordPress и иконки разработаны N.Design Studio
© 2025 Страница Алексея Яшунского RSS записей RSS комментариев Войти