Следующая строчка из автобиографии также открыла неизвестные доселе подробности.
С 1903 года будучи гимназистом 6го класса, я стал жить самостоятельно, добывая себе средства к жизни частными уроками.
Итак, прадедушка всё-таки учился в гимназии. Хотя у дедушки в мемуарах и написано, что не учился, в отличии от прабабушки, у которой в подтверждение учёбы остались дипломы и свидетельства. А у прадедушки действительно никаких аттестатов не было. Зато была фотография 1901 года, на которой он был сфотографирован в форме, и эта форма очень напоминала форму гродненских гимназистов (на фото ниже для сравнения Генрих Соломонович в 1901 году — слева, и неизвестный гродненский гимназист в 1912 году — справа).
До того как обнаружилась автобиография, я строил всевозможные предположения о том, чем могла быть эта форма, если не гимназической, но ни одна моя гипотеза не выглядела достаточно стройной: в частности, ученики различных училищ обычно из формы имели только фуражку, а тут как раз наоборот была явно видна форменная гимнастерка. Итак, Хуна Шлиомов, он же Генрих Соломонович Яшунский, учился в гродненской мужской гимназии. Почему же не сохранилось об этом других свидетельств? Автобиография сообщала:
В том же году я стал членом революционного кружка, образовавшегося при Гродненской организации Бунда (федеративная часть Росс. Соц. Демокр. Раб. Партии). Сначала занятия носили общеобразовательный характер (история культуры, политическая экономия, история социализма) а затем уже перешли к изучению революционного движения в России, истории Рос. Социал. Дем. Партии и в частности Бунда. Параллельно с этим все участники кружка выполняли всякого рода поручения местной организации Бунда, как то: собирание денег в пользу организации, в пользу Красного Креста (для политических заключенных), печатание и распространение листков, воззваний и прокламаций. В 1905 году я уже стал активным членом Бунда, выступая сначала в качестве пропагандиста в рабочих кружках, а затем и агитатора на летучках и собраниях. В июле того же года вслед по окончании гимназии я был арестован на нелегальном бундовском собрании и в административном порядке просидел 6 недель в тюрьме.
В этом абзаце, написать который в 1924 году было ещё достаточно безопасно, всё выглядит весьма правдоподобно. Революция 1905 года застала Генриха Соломоновича в том возрасте, когда не быть революционером мог только человек без сердца. И хотя о прадедушкиной революционной деятельности никто у нас в семье никогда не слышал, поверить в это было всё-таки можно. Партия Бунд, членом которой в 1903-м году стал Генрих Соломонович, была еврейской социалистической партией, действовавшей на территориях современных Польши, республики Беларусь и Литвы. Период её наибольшей активности пришёлся как раз на первую русскую революцию. Революционную деятельность прадедушки в итоге подтвердило и дело Хуны Шлиомова из 3-го делопроизводства, когда я наконец смог добраться до ГА РФ. Это дело (ГА РФ ф. 102 оп. 104 д. 333) состояло всего из нескольких страничек, самой информативной из которых была справка, выданная МВД в ответ на запрос из канцелярии Гродненского губернатора. В частности, в ней сообщалось:
Х.Ш.Яшунский бывший гимназист VIII класса Гродненской мужской
гимназии 16 января 1905 г. был задержан в штатском платье на
сходке евреев Литера А от 28 января 1905 г. за номером 467;
дознание о нем на основании Высочайшего указа от 21 октября
1905 г. прекращено.
Итак, задержание произошло не в июле, а в январе 1905 года: за ним, по-видимому, последовало исключение из гимназии — скорее всего, именно поэтому в справке написано «бывший гимназист». В мужских гимназиях Российской империи было восемь классов, т. е. Генрих Соломонович, будучи в 1903 году учеником шестого класса, в 1905 году действительно учился в выпускном (VIII-м) классе и должен был в июне получить аттестат. Задержание, и, по-видимому, последующий арест помешали это сделать. Тот факт, что некоторые детали своей биографии Генрих Соломонович весьма правдоподобным образом изменил, говорил в пользу опыта конспирации, которым наверняка обладал бывший участник нелегальных собраний. В анкете 1924 года он написал, что закончил восемь классов гимназии, и это было, в общем, правдой. Однако аттестата у него, конечно, не было. К счастью, это так и осталось самым серьёзным последствием ареста: Высочайший указ от 21 октября 1905 года, упомянутый в справке, был амнистией для всех привлечённых по «политическим» статьям.