Вторая часть дела Полины Иосифовны из гродненского жандармского управления содержала, по сути, анкету, в которой были записаны (по-видимому, со слов самой Полины Иосифовны) сведения о её семье и биографии.
Собственно, расследование, по-видимому, особо далеко не пошло: факт политической неблагонадёжности был установлен ещё во время обыска в марте 1905 года, летом возбудили дело, иных улик или связей, вероятно, не обнаружили, поместили Полину Гаркави под особый надзор полиции по месту жительства в г.Лиде Виленской губ., а к осени 1905 года этот надзор сняли в связи с амнистией по всем политическим делам, дарованной Высочайшим указом. Поэтому в деле кроме упомянутой анкеты остались только две справки — о переезде Полины Гаркави 22 августа 1905 года из Лиды в Гродно, и 29 сентября — обратно.
Мне, конечно, была очень интересна анкета Полины Иосифовны, потому что до сих пор все сведения о её семье я получал либо из устных семейных преданий, либо из косвенных документальных источников.
Вот что зафиксировало для потомков жандармское расследование. Полина Гаркави родилась 12 февраля 1887 года в г. Лида Виленской губернии, где и проживала до 1902 года. Затем она поступила в третий класс Гродненской женской гимназии, в которой окончила полный семиклассный курс и 29 мая 1905 года получила диплом, дающий право работать домашней учительницей.
Вероятно, Полине Иосифовне повезло получить свой аттестат до того, как в отношении её политической неблагонадёжности было начато расследование. Я склонен думать, что эту последовательность событий позаимствовал потом Генрих Соломонович для «корректировки» своей автобиографии.
Далее анкета проливала свет на то, что обеспечило Полине Иосифовне учёбу в гимназии: относительно средств к существованию, сообщалось, что «своих средств не имеет, а живет на средства дедушки, Лидского купца Хаима Кагана».
Затем перечислялись остальные родственники. Мать — вдова Финкель Хаимова Гаркави, 40 лет, в г.Лиде управляла мануфактурным магазином своего отца Хаима Кагана. При этом в анкете также пояснялось, что мать своих средств не имеет, а живёт за счёт своего отца Хаима Кагана: вероятно работа в магазине была фактически участием в семейном бизнесе, владельцем которого был Хаим Каган единолично.
Следом за матерью упоминались: братья — Гершон (21–22 года, помощник провизора в чьей-то аптеке в С.-Петербурге), Моисей (11 лет, живущий при матери, учащийся Лидского городского училища) и сестра Сора (20 лет, девица, учащаяся в женском медицинском институте в С.-Петербурге).
Для большинства этих сведений существовали и сторонние подтверждения. В частности, в дедушкиных мемуарах записано:
У мамы было два брата и сестра, которых я почти не знал. Тетя Оля была замужем за Бенцином — убежденным сионистом — одним из авторов многотомного издания «История Еврейского народа» и они ещё до моего рождения эмигрировали в Палестину с сыном и дочерью. Как и следовало, моя мама боялась переписываться с сестрой.
Интересная деталь: имя сестры Полины Иосифовны приводится как «Оля», хотя в документах она записана как «Сора» или «Сара-Сора». В свете этого фрагмент из протокола обыска выглядит немного иначе. 23 марта 1905 года у Полины Иосифовны были изъяты некоторые письма. Как записал ротмистр Башинский:
В другом письме ее родственница Оля сообщает ей о революционных
движениях в С.-Петербурге и в г. Лиде Виленской губ.
«Родственница Оля», по-видимому, была на самом деле сестрой Сорой, которая как раз училась в Петербурге и сообщала о революционных волнениях в столице. В 1916 году Поля и Оля Гаркави со своими семьями будут проживать в Москве в доме Мазинга, где у них с разницей в несколько месяцев родятся дети. Из записи о рождении (о которой я писал ранее) становится понятно, что Оля (она же Сара-Сора) закончила медицинский институт с отличием.
Упомянутого в дедушкиных мемуарах Бенцина оказалось не так сложно найти. Бенцель Абрамович (как мы знаем из записи о рождении дочери от 1916 года) впоследствии был более известен как Бенцион Кац. Он был журналистом и действительно эмигрировал из России в Палестину, правда, этот переезд не был прямым. Из его странички на генеалогическом сайте geni.com можно узнать, что помимо сына Иосифа (запись о рождении которого проиндексирована на jewishgen.org — Литовский госуданственный исторический архив, ф. 728 оп. 4, д. 256, запись М15) и дочери Руфи, которая, как мы знаем, родилась в Москве в 1916 году, у него была ещё дочь Хедва (родившаяся в 1921 году в Латвии). На этом же сайте можно найти фотографию старшей сестры Полины Иосифовны.
Нашлись и документальные свидетельства о старшем брате Полины Иосифовны — Гершоне. В 1912 году он смог поступить слушателем в Московский университет для получения звания провизора: соответствующее дело хранится в архиве (ЦГАМ ф. 418 оп. 453 д. 20). Удалось ему это только с пятой попытки — до этого другие университеты отказывались его принимать по причине его еврейского происхождения.
Из дела можно было узнать, что Гершон Гаркави действительно служил помощником при Семеновской аптеке в С.-Петербурге с ноября 1904 года — это записано в его кондуитном списке. Также к делу приложен билет стороннего слушателя Московского университета с фотографией.
Наконец, в деле имеется и копия метрического свидетельства Гершона, выданная Лидским Общественным Раввином, сообщающая о том, что Гершон Гаркави родился 23 октября 1884 года «от законных супругов мещан евреев Новогрудского общества Иоселя Гершоновича Гаркави и жены его Финкель Хаимовской».
Это метрическое свидетельство даёт информацию об отчестве отца Полины Иосифовны. В сочетании со сведениями о том, что в 1905 году мать Полины Иосифовны уже была вдовой, это позволяет достаточно уверенно говорить о том, что проиндексированная на jewishgen.org (Литовский государственный исторический архив, ф. 728 оп. 4, д. 79, запись М594) запись о смерти Иоселя Гершоновича Гаркави, 46 лет от роду, новогрудского мещанина, от 29 августа 1901 года относится именно к отцу Полины Иосифовны. Он умер от дизентерии и был похоронен в Вильне.
Семью Полины Иосифовны мне удалось найти и в огромном семейном древе Гаркави, размещённом на сайте proschan.net. Правда, на нём не всегда упоминаются источники использованной информации, что в сочетании с некоторыми явными ошибкам в известной мне части древа сильно снижает доверие ко всему проекту. Но, в любом случае, он позволяет оценить невероятную разветвлённость семьи Гаркави. Столь большое количество людей с этой фамилией, конечно, осложняет поиски информации о конкретных людях, и тем более удачно, что мне посчастливилось обнаружить сведения о семье Полины Иосифовны, записанные «из первых уст».