В мемуарах Ядвиги Яшунской прямым текстом было написано, что два брата её отца остались в Москве вместе со своими семьями. Оба этих брата, как я теперь знал, называли себя «Генрих Соломонович», но один (мой прадед) жил в районе Знаменки, а другой (его старший брат, ранее именовавшийся Гирш) — в районе Красных ворот: согласно справочникам «Вся Москва» он сменил несколько адресов. Но если про семью прадеда я, естественно, уже знал достаточно много, то про семью Гирша мне не было известно ничего.
И чтобы как-то прояснить эту часть семейного древа, я начал пробивать по различным поисковикам и спискам комбинации «Генрихович Яшунский» и «Генриховна Яшунская». Конечно, мне попалось множество документов с упоминаниями детей моего прадеда — Анны Генриховны, Иосифа Генриховича и Владимира Генриховича, но вот, наконец, на сайте «Память народа» (pamyat-naroda.ru) мне явно улыбнулась удача.
В информации о награждении Яшунского Эммануила Генриховича медалью «За оборону Ленинграда» дата и место рождения награждаемого — 28 марта 1903 года в г. Гродно, — говорили о том, что я «попал в яблочко»: Гирш Шлёмов Яшунский проживал в 1903 году в Гродно и по возрасту уже, скорее всего, обзавёлся семьёй, а мой прадед точно ещё не женился.
Правда, найти другие упоминания Эммануила Генриховича оказалось непросто. Не считая нескольких патентов в области электротехники, единственное, что мне удалось обнаружить — это фрагмент из воспоминаний М.В.Инюшина «По Великому плану» (Новый мир. 1960. №4. С.167–209), посвящённый работам на Свирьстрое.
Почти все молодые инженеры Свирьстроя, энтузиасты зимней укладки бетона и участники других работ, создавших Свирьстрою славу передовой стройки, впоследствии стали крупными руководителями. Так, Г.И.Строков — начальник строительства Кременчугской ГЭС, Д.М.Юринов строил Горьковскую гидроэлектростанцию, а сейчас заместитель начальника главка, С. А. Левшин — главный инженер строительства Каунасской ГЭС, В.А.Нейман и К.Я.Бородин — управляющие трестами, Е.Г.Вайнруб — начальник Алма-Атагэсстроя, Э.Г.Яшунский — главный инженер завода «Электрощит».
Кроме Э.Г.Яшунского в интернете нашлось ещё несколько упоминаний Р.Г.Яшунского. На этот раз подтверждение правильности догадок я нашёл в записях своих разговоров с дедушкой — в какой-то момент он упоминал, что у него есть двоюродный брат Роман: таким образом по крайней мере двух сыновей Гирша я смог обнаружить. Этой информации оказалось достаточно для того, чтобы обнаружить потомков Гирша Яшунского и связаться с ними: они подтвердили мои догадки — действительно, Эммануил и Роман были сыновьями Генриха Яшунского, который владел до революции аптекой в Гродно. Дополнительно я узнал, что у них ещё была сестра Бетси, но больше ничего мне сообщить не смогли. Всё это произошло летом 2020 года, когда самоизоляция чуть ослабла, но архивы пока не открылись, и поскольку никаких других источников информации не намечалось, я временно оставил эту ветвь поисков.
Однако, очень скоро она возникла снова сама собой, и довольно неожиданным образом. В конце августа я смог попасть в ГА РФ. Среди заказанных мною дел было, в частности, «ф. Р3917 оп.3 д. 1562 Ящунский Соломон Генрих.», но на руки мне его не выдали. Просматривая мои требования, сотрудница архива сказала, что это дело хранится в Ялуторовске. «Вы напишите туда, они Вам его пришлют», — добавила она. Скорее повинуясь привычке доводить дела до конца, нежели рассчитывая на какие-то интересные сведения, я обратился по электронной почте в Ялуторовское хранилище. И вот, некоторое время спустя я получил по электронной почте сканы страниц этого дела.
В основном оно состояло из относительно бессодержательной переписки между ВЦИК и ГПУ по поводу ареста Яшунского С.Г., но одна из страничек содержала заявление, послужившее поводом для переписки, и уже из его «шапки» было понятно, что это дело имеет отношение к реконструируемой мной истории семьи Яшунских.
ТОВАРИЩУ ЕНУКИДЗЕ
Генриха Соломоновича
ЯШУНСКОГО, живущего по
Старой Басманной ул.д.№4
кв. № 9.
Автором заявления был Генрих Соломонович, ранее Гирш Шлёмов Яшунский, а касалось оно его сына. К заявлению была приложена сопроводительная записка на имя Енукидзе с автографом Гирша.
Суть дела напоминала эпитафию с Дикого Запада — «hanged by mistake», но, к счастью, не в таком жёстком варианте. Согласно заявлению Генриха Соломоновича:
В ночь на 29-е Июня с/г. был арестован мой сын, студент Мос-
ковского Технического училища, Соломон Генрихович ЯШУНСКИЙ, 19 лет
по ордеру Г.П.У. за № 847, выписанному на имя С.В. ЯШУНСКОГО арест
состоялся, несомненно, по ошибке, т.к. инициалы сына моего "С.Г."
/ Соломон Генрихович/, а не "С.В." и он 19-ти летний мальчик лишь
год тому назад кончив курс гимназии ни в каких политических органи
зациях не причастен и никакой политической деятельности не занимал.
Как видно из даты на документах, речь идёт о событиях 1922-го года, а значит девятнадцатилетний мальчик родился в 1903 году. Зная, что Эммануил Генрихович родился в 1903 году, и братьев-близнецов не имел, остаётся предположить, что Соломон из заявления тождественен Эммануилу. Эта смена имени, хоть и выглядит странной, но не так неожиданна, если вспомнить, что за несколько лет до этого Гирш Шлёмов стал Генрихом Соломоновичем.
ГПУ не то, чтобы совсем арестовывало всех без разбора, но, по-видимому, решило «не пропадать же добру», и использовало случайный арест для шантажа и вербовки, поставив Соломону Генриховичу условием освобождения работу осведомителем. Согласившись под давлением, он хотел было потом пойти на попятную, но отказ от общения с ГПУ обернулся повесткой и новым арестом.
До момента получения указанной повестки сын мой никаких под-
робностей не сообщал, но нравственное состояние его было крайне
угнетенное: мы, родители, его ясно видели, что переживает он боль-
шую душевную драму, которую мы об"ясняли нервным потрясением его,
в связи с неожиданным арестом. Вызов сына РЕШЕТОВЫМ заставил
его открыть нам причины тех мучительных переживаний, под гнетом ко-
торых он жил в течении месяца.
Заявление во ВЦИК было написано в момент, когда Соломон Генрихович уже находился в тюрьме ГПУ, а личное обращение к Енукидзе, как видно из сопроводительной записки, должно было служить усилению эффекта от заявления, поданного обычным порядком. Генрих Соломонович апеллировал к сыновним чувствам товарища Енукидзе.
Сейчас меня интересует судьба моего сына. И если Вы вспом
ните Ваше положение сына Вашей матери, то Вы должны понять весь
ужас, который переживает мать моего сына, не имеющей никакой
реальной возможности что нибудь сделать для него.
Не знаю, возымел ли действие этот абзац, восторжествовал ли здравый смысл, или просто повезло, но телефонограмма из ГПУ во ВЦИК от 28 сентября 1922 года сообщала, что «Яшунский Соломон Генрихович согласно постановления ГПУ от 11 сентября 1922 года из под стражи освобождается с прекращением его дела.»
Вся эта история с арестом была подтверждена внуком Эммануила Генриховича: оказалось, что он вспомнил этот эпизод буквально в тот же день, когда я получил дело из архива. Более того, он сообщил мне, что именно из-за этого ареста его дед сменил имя с Соломона на Эммануила: чтобы больше ни с кем не путали.