Хоть я и видел достаточно Рабата, чтобы быть уверенным, что моё представление о нём, мягко говоря, не совсем верное, я предпочитаю не разрушать своей иллюзии. В гостинице Сплендид на улице Газзы высокие потолки, окна с деревянными "французскими" ставнями, винтовая лестница, внутренний дворик, плитка с восточными мотивами на стенах, и портье — всё чем-то неуловимо напоминает о колониальном французском духе начала XX-го века. То же в кафе Lignot d'Or, расположенном в соседнем доме. Я прихожу туда есть два раза в день, и официант уже здоровается со мной. Мне всё время кажется, что за соседний столик вот-вот сядет Мсье Антуан де Сент-Экзюпери... но нет. Зато на стене висит плазменная панель телевизора, где показывают то футбольные матчи, то новости. Этот колониальный дух, навеянный в первую очередь архитектурой в стиле ар-деко, исчезает, стоит только отойти 3-4 квартала от той части Рабата, которая называется Ville Nouvelle, и которая, действительно, была новой в 20-х годах XX-го века. В общем, я стараюсь туда не ходить. Лучше я буду встречать утро в кафе с кофе и pain au chocolat и ждать повления Мсье де Сент-Экзюпери после ночного полёта.
Видеть сны
Обычно в городе люди начинают беседу с туристами с целью что-нибудь впарить. Ну, если вежливо — предложить. На вокзале всё немного иначе. По мне видно, что я уезжаю, что-то предлагать мне в Танжере бессмысленно. Он обратился ко мне с обычным вопросом — спросил, откуда я. Начал перебирать страны, не угадал. Никто не угадывает. Когда я всё-таки "признался", он в ответ похвалился своим знанием языков: английский, французский, испанский. Узнав потом, что я тоже говорю по-английски, никак не мог определиться, на каком языке со мной говорить — и в английском, и во французском ему порой не хватало слов. Наконец, мы представились: он моё имя запомнил, хоть и не сразу, я его, вроде бы, запомнил, но не проверял — Тарúк.
Ему 27, скоро будет 28. Он по знаку зодиака стрелец, а кто я? Странно, тельцы должны быть домоседами, а я вон сколько объездил. Он вот тоже хочет путешествовать, но на поезде едет впервые: до этого был в Марракеше с друзьями на машине. Они снимали квартиру за 1000 дирамов в день. Там был бассейн! А сейчас его позвала девушка! Да, он в познакомился с девушкой из Сингапура, и она сказала, чтобы он приехал в Марракеш, что она снимет номер в гостинице. И вот он поехал. Это ведь такая удача — он всё собирался, но что-то всё время мешало: то рука болела, то денег мало... А тут вдруг всё сложилось. Так что он взял денег только на дорогу. У него семья аккуратно распоряжается деньгами. А я из какой семьи? Средний класс? Да, вот и он тоже из среднего класса. Поэтому мы оба едем в вагоне второго класса! Ну, да — третьего-то нет! С какой скоростью идёт поезд? — "Километров 90 в час, но это сейчас; а в среднем 40, наверное," — отвечаю я. Мой попутчик не слишком много видел в своей жизни поездов, но всем интересуется. Ездил ли я на TGV? А это дорого? А в какой стране это было? А в скольких странах я был? А где был в Азии? Я честно отвечаю, стараясь не быть слишком категоричным. Он ещё спрашивает про математику, про Россию, про финансовый кризис. Про религию: "Вот, некоторые думают, что в жизни можно всё рассчитать! Но судьба — она же просто невероятная бывает! Потому что, когда думаешь, что всё рассчитал, вдруг происходит что-то совсем непредвиденное; и это потому что вмешивается Бог!" Я стараюсь не спорить. "Ведь есть люди, которым везёт?" — "Всем рано или поздно везёт," — политкорректно отзываюсь я. "Нет, я не согласен," — возражает мой собеседник. "Вот если ребёнок родился в Америке, в семье, где ему всего хватает — вот ему повезло. А другой родился в бедной семье в Палестине, и его всегда будут притеснять евреи. И ему никогда не повезёт так, как тому, первому!" И мне нечего возразить...
Меня разбудило бульканье за окном. И ещё крики петухов. Забегая вперёд, скажу, что блеяние ягнёнка на улочках медины я тоже слышал. Но вернёмся к бульканью. Под моим окном на улице находится люк, ведущий, по-видимому, в сточную канаву. По утру вода с бульканием выливалась из этого люка и текла прямо по улице вниз — к берегу моря. Танжер заливает дождь, интенсивность которого колеблется от моросящего до ливня. Канавы не справляются со сточной водой и она потоками низвергается по узеньким улочкам.

Площадь 9 апреля 1947 года
Сквозь дождевую мглу
Мне даже номер регистрации оставили прошлогодний. Пограничник строго спросил — "А в какой гостинце Вы будете жить в Танжере? — Ну, не знаю... — А должны были бы знать!" — и укоризненно посмотрел на меня. "Ну, напишите Магеллан," — ответил я, вспомнив какое-то название из списка гостиниц. И что бы вы думали — я действительно живу в Магеллане.
Поезд из Касабланки в Танжер проходит расстояние примерно в 300км за 7.5 часов. И ещё везде висит реклама — теперь на целый час быстрее! Петляющая меж прибрежных холмов железная дорога вся перестраивается, часто рядом лежат снятые старые рельсы, регулярно приходится стоять на разъездах, пропуская встречные поезда. При этом несколько раз встретились "станции, построенные ближе к рельсам", т.е. платформа в чистом поле, а дома населённого пункта — где-то вдалеке. Но на отремонтированных участках поезд, действительно, идёт довольно быстро.
Сидячее купе на 8 мест. Нумерация странная: с одной стороны 41, 43, 47, 45, а напротив — 42, 44, 48, 46. Видимо, это связано с тем, что в вагонах другого типа кресла стоят "четвёрками" с проходом посередине, и нумерация ведётся "от окна". Сначала ко мне подсел молодой человек, сказал "Салам" и через несколько остановок вышел. Потом зашёл мужчина, поинтересовался, не занято ли, и сел. Вскоре вошла ещё женщина с ребёнком. Чипсы, которые она ела, она предложила не только ребёнку, но и мужчине, сидящему напротив, и мне. Этот же жест — разделение еды — повторила и другая молодая женщина, зашедшая в купе в компании ещё двух разновозрастных марокканок, когда мужчина и женщина с ребёнком вышли на своих остановках. От банана и мандарина я отказываться не стал, но очень удивился тому, что со мной пытаются говорить... по-испански.
Доехав до Танжера, понял, что это не случайно — город находится под сильным испанским влиянием: названия гостиниц и кафе часто испаноязычные, в туристической рекламе испанский язык сразу после французского (если не до), и даже название улицы я уже видел с двуязычной табличкой — rue и calle. С табличками названий улиц, кстати, совсем смешно. Чаще всего их просто нет. Но вот на главной набережной таблички есть и сообщают о том, что это улица Мухаммеда VI-го. А у меня в одной карте она — улица Испании, а в другой — проспект Королевских Вооружённых Сил. Хорошо, что хотя бы топология не меняется так быстро, как топонимика. На первый взгляд ничего специфического в Танжере замечено не было, но до медины я толком не добрался. Разве что агентств, сдающих машины в аренду больше, чем обычно. Видимо, сказывается то, что Танжер — одна из точек въезда европейцев в Марокко. В остальном же, то, что я увидел — обычный преуспевающий город третьего мира: стекло и бетон соседствуют с мусором и разваливающимися домиками, бедность с богатством. От гостиницы где я живу до ресторана, где одно блюдо стоит столько, сколько я плачу за две ночи — пару минут пешком.
Улицы рядом с мединой — снова эволюционировавший рынок-сук, где рядом на прилавках лежат и традиционный ассортимент восточных купцов, и китайские промтовары. Что сразу бросается "в глаза", если не сказать "под ноги", так это то, что весь старый город на холмах, причём настолько неровных, что даже спускаясь вниз, нельзя быть уверенным, что движешься к берегу моря.