После того, как среди жителей дома Мазинга в Москве я обнаружил сразу двух сестёр Гаркави, я стал при поиске в архивах просматривать дела и на эту фамилию тоже. Чаще всего в результате обнаруживались дела людей, степень родства которых установить было трудно. Однако поисковая система ГА РФ выдала ссылку на дело, важность которого могла сравнится только с неожиданностью его обнаружения. Хотя после «Дела о мещанине Хуне Шлиомове Яшунском» я был готов ко многому, дело (ГА РФ ф.102, оп.202, д.2995) с заголовком «По обв.мещанки Песи (Полины) Гаркави в участии ее в пропагат.деятельности Гродн.ком."Бунда" (Гродненское ГЖУ)» оказалось большим сюрпризом даже для меня.
В отличие от поливалентного заголовка «О мещанине…» здесь никаких сомнений не оставалось — речь точно шла о революционном прошлом, а совпадение имён, фамилии и места, очевидно говорило о том, что это — дело прабабушки. Обнаружить его было тем более ценно, потому что, Полина Иосифовна, будучи большую часть своей жизни домохозяйкой, по-видимому, практически не оставила никаких следов в архивах. Единственным, на что я мог надеяться до находки в ГА РФ, были дела из Гродненской женской гимназии, но архивы республики Беларусь были ещё более трудно достижимы, чем российские. Поэтому «Дело о пропагандистской деятельности» было, конечно, невероятной удачей.
Когда читальные залы ГА РФ наконец открылись, доступ туда в свете продолжающейся пандемии сделали по записи, и мне пришлось ещё почти месяц ждать, пока подойдёт моя очередь. И вот одним августовским утром я получил в свои руки (одетые в перчатки) три тоненькие картонные папки: «Дело о мещанине…» и дело «По обв. мещанки…» в двух частях.
Первая часть дела Полины Иосифовны фактически состояла из рапорта ротмистра Башинского о возбуждении дознания 1 июня 1905 года и протокола обыска от 23 марта 1905 года. Аккуратно отпечатанные на пишущей машинке странички сообщали:
У мещанина гмины Багуша, Ломжинской губернии, Абрама Бенциева
Колко, привлеченного к дознанию при Подольском Губ. Жанд.
управлении в качестве обвиняемого по 2ч. 132 ст. Угол. Улож.,
обнаружено было письмо гимназистки из г.Гродны за подписью
"Поля", представляющее собой подробный отчет ее близкому ей
лицу о своей Гродненской жизни, в котором она между прочим
сообщает ему: "У нас теперь молодежь разделена. Часть ушла к
Б. часть к П.П.С. Большая часть у Б. Мы все у Б. Нам дают
руководителей, имеем непосредственное сношение с орг. и в
общем хорошо устроились. Что у вас то? Еврейский это город?
Какова там интел.? Можно ли там "работать"? … Знаете, у
нас, т.е. в гимназии мы основали свою библ., кассу,
устраиваются кружки, читают с "малышами".
Далее в тексте рапорта поясняется, что «Б.» надо понимать как Бунд, «П.П.С.» — как Польскую Партию Социалистическую, слово «работать» взято в кавычки в знак того, что оно означает политическую агитацию, а под «малышами» понимаются ученицы младших классов гимназии.
Скорее всего, в 1905 году в Гродненской гимназии обучалось не слишком много девушек, которые могли бы поставить подпись «Поля». В любом случае, ротмистру Башинскому удалось идентифицировать автора письма:
По отдельному требованию Начальника названного управления мною
негласно и путем следственных действий в порядке 1035 ст. Ус. Уг.
Суд. было установлено, что автор этого письма - мещанка
г. Новогрудка Минской губ. Песя (Поля) Иоселевна (Осипова)
Гаркави 18-ти лет, оканчивающая полный курс Гродненской женской
гимназии в текущем году, ученица старшего 1 класса.
В этом сообщении содержится интересная косвенная информация: Полина Иосифовна была в 1905 году ученицей «старшего 1 класса», т. е. нумерация классов в её гимназии была «обратной» — выпускной класс нумеровался числом 1. Это связано с тем, что Полина Иосифовна оканчивала женскую гимназию, относящуюся не к ведомству народного просвещения, а к ведомству Императрицы Марии — гродненскую Мариинскую гимназию, её здание сохранилось до наших дней (ул. Ожешко, 22). Эти гимназии были выше по статусу, по своей программе приближались к педагогическому институту, а их выпускницы сразу получали квалификацию домашних учительниц. Свидетельство о праве работать домашней учительницей для единоверцев было и у Полины Иосифовны.
На фотографии, прикрепленной к аттестату, она, по-видимому, как раз в форме Мариинской гимназии.
Живя в XXI веке в мегаполисе, сложно представить себе жизнь в губернском городе Российской империи в начале XX века. Вероятно, это был очень маленький мир, в котором всё было на виду, и все обо всём знали. Жандарм из гродненского управления смог установить и лиц из ближайшего круга общения Поли Гаркави. В частности, он написал в рапорте, что:
Гаркави находится в близких отношениях с исключенным из числа
учеников Гродненской гимназии Генеком Яшунским, неоднократно
участвовавшим в сходках с политически преступной целью
Как уже упоминалось ранее, Генек — одно из имён Генриха Соломоновича. Итак, жандармский протокол невзначай пролил свет на семейную историю: прадедушка и прабабушка познакомились до 1905 года, ещё будучи гимназистами, и сошлись, вероятно, как раз на почве революционной деятельности.
Как и в случае с Генрихом Соломоновичем, о революционном прошлом Полины Иосифовны до сих пор не было никакой информации. Скорее всего, ей тоже было в 1930-х безопаснее забыть о каких-то эпизодах её биографии. Что именно могло ей грозить, можно представить, если поискать в интернете упоминания об адресате письма, которое вывело на след Полины Иосифовны гродненское жандармское управление — Абраме Колко. В отличие от знакомых Генриха Соломоновича, он не занимал важных постов в советском государстве, но тоже проживал после революции 1917 года в Москве.
Сайт timenote.info (по материалам из ГА РФ) сообщает, что Абрам Вениаминович Колко, родившийся в 1888 году в городе Граево Ломжинской губернии, проживал в Москве на Покровке и работал в ИЗОГИЗ заведующим планово-экономическим сектором. 12 марта 1938 года он был арестован, осуждён за шпионскую деятельность в пользу Польши, и 14 июня 1938 года расстрелян на Бутовском полигоне. Реабилитирован в сентябре 1956 года.
Чем дальше изучаешь семейную историю, тем больше убеждаешься, что XX век был сплошным хождением по краю пропасти.